Конкретные мотивы,побудившие Сталина санкционировать расстрел польских офицеров в Катыни,неизвестны. Видимо,оказалось достаточно упомянутого в сопроводительной записке НКВД соображения,что «все они являются закоренелыми,неисправимыми врагами советской власти».

Гитлеровцы привезли в Катынь поляков,много делегаций,чтобы они своими глазами увидели связанные руки и простреленные головы

Ministry of Information Second World War Press Agency Print Collection

Асврагами,как объяснял маршал Ворошилов французскому военному атташе полковнику Мандра,усоветской власти разговор короткий:

«Мы,большевики,нетакие [как царь Николай II],мыненастолько глупы. Когда хватаешь врага,необходимо воспользоваться этим,чтобы расправиться сним. Только мертвый враг неопасен».

Ностого момента,как 13апреля 1943 года берлинское радио объявило навесь мир орезультатах раскопок вКатыни,история готова была доказать большевикам,что мертвый враг может оказаться опаснее живого.

Катынский шок

Гитлеровский оккупационный режим вПольше пожестокости неимел равных вЕвропе. Уже воктябре 1939 года начались массовые расстрелы представителей польской интеллектуальной иполитической элиты. Капрелю 1940-го было уничтожено 50 тысяч учителей,журналистов,профессоров,членов политических партий. Были закрыты школы,театры,большинство газет,ликвидированы все общественные институты,признанные «бесполезными» для ведения Германией войны. Иэто было только начало.

«После всех зверств немецкой оккупации,конечно,немогло быть иречи отом,чтобы Польша в1943 году сделала прогерманский поворот,— пишет польский историк Петр Зыхевич. —Однако втовремя,несомненно,происходило определенное сближение между некоторыми немцами иполяками». Происходило потому,что немцы,надо отдать имдолжное,мгновенно сообразили,как использовать страшную находку влесу под Смоленском себе напользу.

Оккупационные власти организовали приезд вКатынь многочисленных польских делегаций,чтобы тесвоими глазами увидели раскопанные могилы,ряды жертв сосвязанными руками,аумногих,восновном молодых офицеров,откоторых ожидали сопротивления при казни,сголовами,обмотанными собственными мундирами ишнуром,свободным концом соединенным сузлом наруках. Многих изприехавших пришлось выводить изполуобморочного состояния.

Немцы демонстрировали максимальную предупредительность. Скрупулезно собирали все личные вещи жертв,чтобы передать ихсемьям убитых. Костанкам относились сдолжным уважением: организовали торжественные похороны,рота польской полиции даже получила винтовки,чтобы дать прощальные залпы. Учитывая собственные преступления нацистов против Польши,это было очевидным лицемерием. Однако,попризнанию польских историков,такое поведение гитлеровцев произвело сильное впечатление.

Новая «польская политика»

Многие высокопоставленные немецкие чиновники ираньше искали повод для серьезного пересмотра Polenpolitik— политики уничтожения поляков как нации. Одним изних был Людвиг Лозакер,всередине апреля 1943 года отправивший меморандум главе генерал-губернаторства (так немцы называли оккупированную Польшу) Гансу Франку:

«Включение польского народа впереднюю линию обороны против большевизма вситуации,когда ощущается все более острая нехватка немецких сил вовсех областях,— таков лозунгдня. Это вопрос несердца ичувств,атрезвого рассудка. Если момент,вызванный советским злодеянием под Смоленском,будет упущен,товпоследствии непомогут даже наши самые лихорадочные усилия».

«Польская нация представляет собой неизмеримый военный потенциал для немцев»,— вторил ему бригадефюрер ССШенгарт,возглавлявший Службу безопасности (СД) в генерал-губернаторстве.

Эти мысли нашли отклик насамом верху нацистской иерархии. Провозглашенная после Сталинграда «тотальная война» предполагала поиск ииспользование любых дополнительных ресурсов иидей для обороны «крепости Европа». Рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер,еще недавно сам грозивший стереть поляков впыль,теперь предлагал фюреру Адольфу Гитлеру выдать «господину Сикорскому» гарантийное письмо,чтобы глава польского эмигрантского правительства мог прилететь вКатынь илично убедиться вварварстве своего советского союзника.

Йозеф Геббельс велел свернуть антипольскую риторику внемецких газетах,прекратив,вчастности,использовать словосочетание «поляки иевреи». Теперь встатьях преобладал тон сочувствия иуказания на«советскую чуму» как общую угрозу. Германская пресса крокодиловыми слезами оплакивала Польшу,«брошенную своими западными союзниками намилость Сталина»,агибель генерала Сикорского вавиакатастрофе приписывала Черчиллю,называя польского премьера «последней жертвой Катыни».

Воккупированной Польше Ганс Франк начал широкую кампанию позавоеванию польских сердец. Было отпечатано 8 млн брошюр,12 млн листовок,800 тыс. антикоммунистических плакатов,многие изкоторых были копиями польских плакатов 1920 года,– спризывом спасти Европу от«азиатских орд». Вдень польского национального праздника 3мая 1943 года немцы впервые непытались помешать поляками возлагать цветы кмогиле Неизвестного солдата идругим памятникам. После налета советской авиации наВаршаву Франк выделил 2 миллиона марок навосстановление разрушений.

ВКракове немцы,еще недавно расстреливавшие польских учителей просто запринадлежность кпрофессии,спомпой организовали открытие польской школы,украшенной красно-белым флагом ипортретом Пилсудского. Дошло даже досоздания комиссии поразработке проекта организации «новой Польши» спольским правительством пообразцу квислинговского. Словом,после почти четырех лет репрессий наступала оттепель.

Поляки неслишком обманывались насчет цели всех этих послаблений. «Внезапное прекращение облав вгородах ипоселках,натранспортных путях,попустительство контрабанде инелегальной торговле явились следствием рекомендованного администрацией „мягкий курса“ поотношению кполякам внадежде завербовать ихвВосточный легион или очередную СС-Галичину»,— докладывало польское подполье эмигрантскому правительству вЛондоне. Истревогой отмечало,что эти надежды немцев несовсем ужнеобоснованны.

«Хотите вторую Катынь?»

Надо сказать,что вПольше идоКатыни хватало людей,которые несмотря навсе творимое оккупационными властями считали,что немцы влюбом случае предпочтительнее советов. Одним ихних был писатель ипублицист Юзеф Мацкевич,еще виюле 1941 году обуликовавший виздававшейся сразрешения немцев газете Goniec Codzienny такие строки:

«Мыдолжны сказать себе совершенно ясно,что большевизм— враг № 1 каждого народа. Советы должны быть разбиты. Вситуации 1941 года— крайнего срока спасения Европы отбольшевистской чумы— это могла сделать только Германия. Победа англо-советской коалиции былабы для поляков величайшим поражением,которое превзошлобы все предыдущие поражения впольской истории».

Катынь резко актуализировала эти настроения. Положим,немногие поляки готовы были поставить наодну доску Англию иСССР,ночто если пойти навременный компромисс исдерживать вместе свермахтом натиск Красной армии дотех пор,пока англо-американцы недобьются абсолютного превосходства наЗападе?.. Повторив таким образом казус 1918 года,когда последовательный крах Российской иГерманской империй позволил восстановить Польшу изполитического небытия.

Особенно убедительно эта идея звучала для польских офицеров,которых целыми группами привозили вКатынь излагерей военнопленных. Сопровождающие ихнемцы сочувственно вздыхали: как вам посчастливилось— попасть вплен кнам,анекрусским. Вымирно проведете войну вофлагах,вместо того,чтобы лежать врасстрельных ямах. Ночто будет,если мыпроиграем войну? Ведь тогда русские придут наВислу иустроят вам вторую Катынь.

Намногих действовало. Группа польских офицеров воглаве сполковником Станиславом Вржалинским,ветераном войны 1920 года икавалером ордена Virtuti Militari,виюле 1943 года обратилась кГиммлеру спредложением сформировать легион,чтобы «отомстить запреступление вКатыни ибороться сбольшевизмом». Авторы меморандума ссылались на«традиции иидеалы маршала Пилсудского,который был оплотом против большевизма».

Заявления спросьбой зачислить их ряды вермахта для борьбы сбольшевизмом поступали иотдепортированных вРейх польских рабочих. Аучитывая ихобщую численность— более 2млн человек,— это был серьезный мобилизационный потенциал.

Упрямство Гитлера

Последнее слово,однако,оставалось заГитлером,атот ислышать нехотел ниокаком польском легионе. Явившемуся кнему сэтим проектом Гиммлеру онзаявил:

«Мыполучили трагический урок отПольши вПервой мировой войне. Тогда мытоже рассчитывали получить 500 000 солдат. Нополяки создадут армию недля борьбы сбольшевиками,адля освобождения Польши. Ивитоге повернут оружие против насже — как это сделал Писудский в1918 году».

Гиммлер исам знал историю,новедь Пилсудский выступил против немцев уже после поражения Германии,аименно ееочередной крах вочередной мировой войне рейхсфюрер ССинамеревался предотвратить. Онпопытался переубедить фюрера,ссылаясь например украинской дивизии СС«Галичина»,нотот отрезал:«Украинцы— это нечто другое,они 150 лет были подданными Австро-Венгрии».Аналогичным итогом закончилась попытка Ганса Франка вручить Гитлеру манифест опризыве поляков под знамена Рейха. Фюрер вярости бросил его напол,крича: «Янизачто нехочу иметь новую армию Пилсудского!»

Ссылки наПилсудского иАвстро-Венгрию (как будто Краков иЛьвов невходили веесостав ровно теже 150 лет) были лишь рационализацией эмоций фюрера. Истина проще. Все 1930-е Гитлер обхаживал Варшаву внадежде найти вней союзника всвоем «Дранг нах Остен». Иполяки давали ему кое-какие аванс насей счет,например,активно участвуя в1938 году врасчленении Чехословакии. Нов1939-м Польша «кинула» его,переметнувшись насторону Запада,эту «пощечину» фюрер так инепростил. Итеперь все доводы впользу использования катынского катарсиса напользу Рейху упирались вглухую психологическую стену.

В 1944 году немцы вПольше вернулись кпривычному террору. Пытавшийся этому противодействовать Лозакер был демонстративно наказан отправкой нафронт рядовым. Только вконце октября 1944-го— уже после кровавого подавления Варшавского восстания— Гитлер сдался идал согласие наформирование врамках ССпольской части. Ейдаже разрешили неиспользовать приветствие «Хайль Гитлер!»,аотдавать честь втрадиционной польской манере— двумя пальцами. Новремя,как ипредсказывал Лозакер,было безнадежно упущено. Согласно польским источникам,в«польский вермахт» попал всего 471 доброволец,согласно немецким— от700 до2000. Влюбом случае,для Второй мировой эти числа можно считать равными нулю.

Дошло идожирафа

Давайте представим,что Катыни небыло,ибольшинство из21 857 расстрелянных польских военнослужащих благополучно дожили донападения Германии наСССР. Тогда после подписания виюле 1941 года советско-польского соглашения онибы оказались или впольской армии генерала Андерса,воевавшей снемцами вИталии,или впольских частях генерала Берлинга,сражавшихся насоветско-германском фронте. Влюбой случае,они внеслибы свой вклад вборьбу Антигитлеровской коалиции. Неисключаю,что после войны,узнав,что творили немцы вПольше,многие из«закоренелых врагов советской власти» сталибы еесоюзниками— судьба Войцеха Ярузельского тому примером.

Нопроизошло то,что произошло,иобожженные Катынью поляки готовы были заключить пакт хоть сдьяволом. Только благодаря упрямству Гитлера немцы неполучили несколько польских дивизий,ивбоях сними непогибли тысячи советских солдат. Вэтом эпизоде Второй мировой Советскому Союзу просто повезло.

Нотак везло далеко невсегда,ибо простая логика Ворошилова несрабатывает всложных системах: убитый враг самим фактом своей смерти может породить двух новых. Жестокость навойне незапугивает,апорождает ожесточение. Немцам пришлось убедиться вэтом помере продвижения вглубь СССР. В1945-м эта нехитрая мысль помере продвижения вГерманию дошла идосоветского командования.

Директива Ставки № 11072 командующим войсками 1-го и2-го Белорусских и1-го Украинского фронтов гласила: «Потребовать отвойск изменить отношение кнемцам как квоеннопленным,так икгражданскому населению иобращаться снемцами лучше. Жестокое обращение снемцами вызывает уних боязнь изаставляет ихупорно сопротивляться,несдаваясь вплен. Гражданское население,опасаясь мести,организуется вбанды. Такое положение нам невыгодно.Более гуманное отношение кнемцам облегчит нам ведение боевых действий наихтерритории и,снизит упорство немцев вобороне».

Увы,издана она была лишь 20апреля 1945 года— задве недели доконца войны. Чутьбы пораньше— исколько крови можно былобы сберечь собеих сторон…