Никакое перемирие не поставит точку в нынешнем российско-украинском противостоянии. Если Россия не удовлетворилась Крымом и Донбассом,какие основания думать,что она удовлетворится только теми украинскими землями,захваченными ею на момент перемирия?

Памятник 1000-летию Руси в Новгороде: имперская колониальная идея давно и прочно сидит в российской власти

Социальные сети,фотомонтаж

Это противостояние незавершится даже если Украине удастся отвоевать силой все свои территории,включая Крым. Очевидно,что Россия,потерпевшая военное поражение,будет стремиться креваншу.

Этого неслучится лишь при одном условии: если всамой России произойдут внутренние трансформации.

Вэтой статье янезатрагиваю вопрос,когда икак начнутся такие трансформации. Ясно,что рано или поздно это произойдет (возможно,именно после военного поражения; вроссийской истории такое уже случалось). Однако,готовясь кним,важно заранее понимать спектр возможностей: какого будущего России можно ожидать,акакого нет,ипочему нет.

Понятно,ккаким трансформациям призывает российская либеральная оппозиция: это демократизация,либерализация,установление верховенства права— словом,стандартный пакет демократических реформ (см.,например: Манифест «Устойчивый мир: наш взгляд»). Однако желание еще негарантирует возможность. Адля оценки спектра реальных возможностей необходимо выйти зарамки текущих событий иоценить российскую ситуацию вконтексте «большого» исторического времени— того,которое Фернан Бродель удачно назвал longue durée («Длительное время» или просто «длительность» (фр.). См.: Fernand Braudel,Histoire etSciences sociales: Lalongue durée,Annales,Année 1958,13-14,pp. 725-753.). Сперва мыкоротко вспомним историю либеральных реформ вРоссии,начиная сАлександра ІІ; затем констатируем некоторые неизменные характеристики российской внешней торговли запоследние 500 лет; после этого вспомним основные черты российской территориальной экспансии затотже период.

Ясобираюсь показать,что именно изэтих трех компонентов складывается «пазл» российского будущего,который позволяет определить,какие трансформации вбудущей России возможны,какие изних желательны,акакие ипочему невозможны,так что разговоры оних только отвлекают отреальности.

Все попытки либеральных реформ вРоссии заканчивались для ихинициаторов политической или личной катастрофой

Первую масштабную попытку либеральных реформ вРоссии XIX века предпринял Александр ІІ,прозванный заэто «Царь-освободитель». Онже стал лидером среди российских царей поколичеству покушений наего жизнь: после десяти неудачных попыток онстал жертвой одиннадцатой (1881). Большинство покушений организовали российские сторонники радикальных изменений,которым реформы царя казались слишком нерешительными; результатом ихпопыток стала,наоборот,остановка даже иэтих нерешительных реформ. Одно покушение осуществил вПариже поляк Антон Березовский,желая отомстить царю заподавление очередного польского восстания против российской власти.

Вначале 20 века либеральную аграрную реформу инициировал ипровел глава российскогоправительства Петр Столыпин. Поколичеству покушений наего жизнь онсравнялся сАлександром ІІ: пережив десять,онтоже стал жертвой одиннадцатого (1911,Покушения наСтолыпина: как пытались уничтожить человека,который мог стать надеждой России).

Владимир Ленин впоследние годы жизни успел увидеть нежизнеспособность «командной экономики» ипредложил «новую экономическую политику» (НЭП),т.е. частичную либерализацию экономики вопреки программным целям его партии. После смерти Ленина (1924) эта политика продолжалась еще несколько лет,пока невылилась вмасштабный кризис закупок аграрной продукции (1927—1928:И.А.Боркун. Кризис государственной продовольственной политики в1927—1928 хозяйственном году),после чего НЭП отменили,аведущих сторонников этой политики (вт.ч. Николая Бухарина) Сталин физически уничтожил напротяжении 1930-х годов.

Никите Хрущеву,который инициировал ограниченные либеральные реформы после смерти Сталина,повезло больше,чем Бухарину: его неуничтожили физически,атолько лишили должности ивсякой публичности (1964) вплоть домомента его природной смерти (1971).

Наиболее парадоксальной оказалась судьба последнего советского реформатора,Михаила Горбачева: инициированные имлиберальные реформы быстро привели кдвижениям занезависимость втак называемых «союзных республиках» (прежде всего странах Балтии,Грузии иУкраине),ипосле нескольких неудачных попыток остановить этот процесс силой Советский Союз,наконец,распался (1991),что совершенно невходило впланы ниГорбачева,нисовременных ему западных лидеров.

Борис Ельцин попробовал продолжить либеральные реформы внаибольшем обломке СССР,известном как «Российская Федерация». Однако результат оказался темже,что уГорбачева: теперь отделиться отКремля пожелали уже несоветские «союзные республики»,ароссийские «субъекты федерации» (активнее всех Чеченская Республика,носхожие процессы развивались ивряде других российских республик,кпримеру вТатарстане). Останавливать этот процесс наКавказе снова пришлось грубой силой,что вконечном итоге привело кзамене Ельцина наПутина ипостепенному переходу отлиберальных реформ кочередной реставрации российского авторитаризма.

Этот краткий перечень хорошо показывает повторяющийся исторический паттерн.

Во-первых, либеральные реформы вРоссии всегда инициирует единолично глава верховной или исполнительной власти (Советский историк Натан Эйдельман удачно назвал эти попытки либерализации «революцией сверху». См.: Н.Я.Эйдельман. «Революция сверху» вРоссии. Москва: Книга,1989). Ниводном случае эти реформы небыли реализацией какой-то партийной программы или инициативой парламентского большинства.

Во-вторых, эти реформы всегда вызывали вроссийском обществе неоднозначную реакцию: сперва облегчение отрасширения доступных свобод,апотом нарастающее недовольство усилением различных «побочных эффектов»,которые одни представители общества объясняли недостаточной,адругие,излишней радикальностью проведенных реформ.

В-третьих, правительство почти всегда сворачивало эти реформы пособственной инициативе (долгожителем тут стала аграрная реформа Столыпина,которую большевики подтвердили,когда вводили НЭП,апотом отменили вместе сНЭП). Исключением стали реформы Горбачева,которые всего зашесть лет привели краспаду СССР.

Почему руководители российской власти регулярно инициировали либеральные реформы ипочему все эти попытки реформ или завершались реставрацией авторитаризма,или (как реформы Горбачева) приводили кнеожиданным политическим результатам? Ответ напервый вопрос можно найти внеизменных чертах российской внешней торговли начиная сXVI века.

Внешняя торговля России: сырье вобмен натехнологические товары

Запоследние 500 лет вРоссии изменилось очень многое. ИзМосковского царства это государство превратилось вимперию Романовых,многократно увеличило свои территориальные владения,разбилось намножество осколков в1917–1918гг.,вернуло себе власть над большинством имперских земель уже как Советский Союз,после 1945 года взяло под свой контроль значительную часть Центральной Европы,апотом утратило этот контроль,почти бескровно отпустило насвободу четырнадцать «союзных республик» ипродолжило существовать как Российская Федерация. Однако характер российской внешней торговли завсе это время непретерпел никаких существенных изменений. Россия всегда предлагала своим европейским контрагентам сырье ипродукты низкого уровня обработки вобмен натехнологические товары ипредметы потребления российской элиты.

ВXVI иXVII столетиях Россия экспортирует вЕвропу прежде всего пеньку,лен,поташ,смолу,сало,ворвань,воск,пушнину икожи,аимпортирует изЕвропы ткани,металлы иметаллические изделия,оружие,ювелирные изделия,вина ипряности (А. В. Демкин. Промышленность иторговля русского государства вXVI–XVII вв.).

ВXVIII веке лидерами российского экспорта вЕвропу остаются пенька,сало ипушнина; растет экспорт леса,железа ихлеба. Импортирует Россия ткани,краски,сахар,вина,пряности,атакже промышленное оборудование для первых российских заводов (Внешняя торговля России вXVIII веке.Торговля вРоссийской империи).

Тотже паттерн наблюдаем ивXIX веке: изРоссии вЕвропу везут пеньку,кожи,лес,деготь,железо,хлеб,аизЕвропы вРоссию— ткани,пряности ипромышленное оборудование (А. В. Калинкин. Внешняя торговля России впервой половине XIX в.О.Н.Аборвалова. Российская торговля нарубеже XIX–XX веков).

Экспорт сырья продолжил господствовать вовнешней торговле империи Романовых— СССР— Российской Федерации также ивXX,ивначале XXI столетия. Например,в2013 году вроссийском экспорте лидировали минеральные продукты,авимпорте,как ипрежде,промышленное оборудование (В.В.Любецкий. Особенности внешней торговли России вXX–XXI вв.).

После того,как вРоссии началась промышленная революция (первая половина XIX века),эта торговая асимметрия стала постоянной головной болью для российской власти. Правительство России хорошо понимало,что страна критически зависит отзападных технологий,вобмен накоторые может предложить только сырье,азначит,непребывает сЗападом всостоянии стратегического экономического паритета,что делает ееуязвимой нетолько вэкономическом,ноивгеополитическом ивоенном плане.

Для изменения этой ситуации требовалась либерализация экономической жизни,которая,попримеру стран Запада,должна была обеспечить экономические стимулы для интенсивного,свободного,творческого труда. Именно эти соображения стояли зареформами Александра ІІ,планы которых начали разрабатывать после болезненного проигрыша вКрымской войне 1853–1856гг.,атакже зааграрной реформой Столыпина,ккоторой аналогичным образом подтолкнуло унизительное поражение России ввойне сЯпонией 1904–1905 гг.

Накакоеже препятствие неизменно наталкивались эти либеральные реформы? Для ответа наэтот вопрос придется заглянуть еще глубже висторию.

Наследие Золотой Орды итерриториальная экспансия

Укрепление Московского княжества иего превращение в основной центр власти натерриториях восточнее Литвы происходили вXIII–XV вв. под сильным,внекоторых отношениях решающим влиянием Золотой Орды— одного изнаибольших обломков империи Чингизидов (CharlesJ. Halperin. Russia and the Golden Horda. The Mongol impact onMedieval Russian History. Indiana University Press,1985.). Московские князья успешнее своих соседей иконкурентов взаимодействовали справителями Орды,акогда таослабла вследствие внутренних противоречий ипроигранной войны сТамерланом (1395),нетолько отказались повиноваться Орде,ноиначали заявлять осебе (кпримеру,впереписке сразными азиатскими правителями) как ее,Орды,законные наследники. Именно претензиями нанаследие Орды московские правители обосновывали завоевание ими Казанского (1552),Астраханского (1556) иСибирского ханства (1582–1598).

Вследствие такой взрывной территориальной экспансии Россия вначале XVII века уже контролировала громадные территории,населенные большим количеством неславянских народов,преимущественно нехристианского вероисповедания. Для удержания ихвпокорности российское правительство постоянно прибегало кэкономическому иправовому давлению (например,ограничение места проживания ирода занятий),подкрепленному силовыми ресурсами Российской державы (Michael Khodarkovsky. Russia’s Steppe Frontier. The Making ofaColonial Empire,1500–1800. Indiana University Press,2002).

Начиная ссередины XVII века главный вектор российской территориальной экспансии сменился свосточного назападный июго-западный. Доконца XVIII века Россия овладела территориями нынешних стран Балтии,Беларуси ибольшей части Украины,вначале XIX века— частью территорий нынешних Молдовы иПольши,азатем приступила к«покорению» Кавказа. Навсех названых территориях Россия сразу или постепенно отменяла все или почти все местные «вольности»,после чего начинала систематическую эксплуатацию местных природных ресурсов ирусификацию местного населения— т.е. стремилась лишить это население идентичности покрайней мере настолько,насколько эта идентичность была несовместима сподданством России (атех,кто этому сопротивлялся,вместо идентичности лишала свободы или жизни,как это происходит исейчас наоккупированных Россией территориях Украины).

Понятно,что удержать под централизованным российским контролем все эти гигантские территории спринципиально гетерогенным «евразийским» населением можно было только засчет жесткого авторитарного правления. Фаддей Булгарин еще при Николае Iчетко сформулировал эту взаимозависимость между культурным разнообразием российского населения инеобходимостью государственного единоначалия: «Только верою исамодержавием может держаться вравновесии эта необъятная громада,Россия,почти особая часть света,вмещающая всебя все климаты,все племена человеческие!» (Фаддей Булгарин,Россия висторическом,статистическом,географическом илитературном отношениях,часть 4,СПб,1837,с.291.)

Политическая оппозиция этому авторитаризму была двоякой.

Во-первых, это были местные этнические движения,конечной целью которых было приобретение или восстановление государственной независимости (вXIX веке особенно активную роль сыграли поляки).

Во-вторых, властям оппонировало специфическое для России леворадикальное движение,представители которого требовали немедленно дать полную волю всем крестьянам,после чего народное счастье должно было настать какбы само собой. Именно изэтих двух слоев ивышли все участники покушений наАлександра ІІ.

Любое послабление авторитаризма вследствие либеральных реформ,необходимых для оживления экономики,немедленно усиливало названные движения,аони,всвою очередь,расшатывали устройство имперской государственности.

Вот почему начиная ссередины XIX века вРоссии неизменно повторяется один итотже цикл: обусловленная экономическими потребностями либерализация быстро приводит кпотере управляемости государства,т.к. наповерхность немедленно выходят острые социальные иэтнические ирегиональные противоречия; для восстановления управляемости приходится возвращаться кавторитаризму,который может ненадолго обеспечить «деспотический рост» (наилучший пример— сталинская индустриализация 1930 гг.),нопосле него неминуемо наступает экономическая стагнация,которая подталкивает правительство кочередной попытке либерализации стемже результатом. Именно всилу движения поэтому замкнутому кругу Россия почти несоздает собственные высокие технологии (главным образом покупает или крадет чужие),асырьевой экспорт досих пор остается основой российской экономики.

Понаблюдению Нобелевских лауреатов Дарона Аджемоглу иДжеймса Робинсона,аналогичный «маятник» напротяжении значительно большего исторического времени можно было наблюдать вКитае: усиление централизованного государства накороткий период обеспечивает «деспотический рост»,ноуничтожает экономические стимулы для продуктивного труда,что приводит кстагнации,которая вынуждает правительство перейти кограниченной либерализации,однако еевскоре приходится сворачивать из-за потери политической управляемости. (Daron Acemoglu,JamesA. Robinson. The Narrow Corridor: States,Societies,and the Fate ofLiberty. New York,Penguin Press,2019,chapter 7 «Mandate ofHeaven».) Однако российская ситуация,всилу «евразийского» расположения этой империи,намного острее,поскольку культурная гетерогенность российского населения,вопреки всем усилиям авторитарного центра,существенно превосходит китайскую —вплане разнообразия этносов,религий,местных языков,региональных экономических интересов икультурных ориентаций. Еще одно ключевое отличие России отКитая— историческая нестабильность границ: регион,который небыл российским позавчера,мог стать таким вчера,перестать быть российским сегодня,норусское правительство нетеряло надежд,что онснова станет таким завтра. Поэтому Россия,вотличие отгеографически локализованного Китая,привыкла компенсировать хронически низкую интенсивность икультуру подневольного труда своих подданных экстенсивным развитием,т.е. захватом иэксплуатацией соседних земель,сихприродными и(что неменее важно) людскими ресурсами.

Кроме всего прочего,это означает,что для сегодняшней России восстановление контроля над Украиной— это неприхоть Путина инепросто рудимент «имперской идеологии»,апрежде всего геополитическая необходимость: так Россия традиционным для себя способомпытается поддержать свою глобальную конкурентоспособность вожидании будущего (вперспективе 20–30 лет) резкого падения спроса наископаемое топливо,после чего уРоссии неостанется никаких значительных природных ресурсов для поддержания еенеизменного паттерна внешней торговли «сырье вобмен натехнологические товары». Вот почему,пологике российского руководства,Россия должна захватить максимум территорий именно сейчас,пока газ инефть еще могут подпитывать российскую экспансию— чтобы потом торговать состальным миром если несырьем,то,покрайней мере,геополитическим влиянием.

«Тюрьма народов»

Российская Федерация исегодня остается «тюрьмой народов» (как когда-то назвал Россию Ленин,воспользовавшись метафорой маркиза деКюстина),этот секрет Полишинеля слишком долго игнорировали наЗападе (Сединичными исключениями— см.,например: Alban Dantin. LaRussie,une prison des peuple.Интересно,что впервойже фразе этого текста автор ошибочно назвал Владимира Ленина… Владимиром Путиным,чем лишь подчеркнул историческое сходство этих двух «собирателей имперских земель»),тщетно стараясь рассматривать сегодняшнюю Россию как «национальное государство». Впоследний раз вРоссии публично обэтом заговорил Александр Сокуров навстрече сПутиным 9декабря 2021 года— меньше чем затри месяца доначала полномасштабного вторжения вУкраину (Александр Сокуров предложил «отпустить» изРоссии регионы Кавказа. Путин вответ попросил «небудить лихо» инепревращать страну вМосковию,как «хотят вНАТО»). Сокуров,посути,предложил Путину сделать тоже,что когда-то сделал сфранцузскими колониями президент деГолль: отпустить «всех,кто более нехочет жить снами водном государстве».

Характерно,что Путин вответ заговорил про угрозу «повторения Югославии»,перспективу «распада Российской Федерации» икатегорично неприемлемого для него превращения «многонациональной» (sic!) России в«Московию» (что насамом деле былобы эквивалентом утраты своих колоний Францией или Британией,споправкой нато,что в«континентальной» империи проблема географического размежевания метрополии иколоний значительно сложнее,апотому политически намного острее). Трудно найти более авторитетное подтверждение того,что сегодняшняя Россия,даже без учета еепритязаний наУкраину,остается колониальной империей.

Важно заметить,что признание реальности угрозы распада России остается неизменной публичной позицией Путина ссамого начала его правления. «Вот захлестнулобы Дагестан— ивсе. Кавказ отошелбы весь,этоже понятно. Дагестан,Ингушетия,апотом вверх поВолге— Башкортостан,Татарстан. Этоже направление вглубь страны» (Н. Геворкян,Н. Тимакова,А. Колесников. Отпервого лица: Разговоры сВладимиром Путиным. Москва: Вагриус,2000,с.135.) Хороша демократия,откоторой целый ряд регионов готовы «отойти»,как только для этого представится реальная возможность!

Однако это означает,что любая новая попытка либерализации российской экономической или политической жизни,которую гипотетически можно предположить «после Путина»,неминуемо приведет кновому кризису управляемости,который поставит перед тогдашними лидерами страны решающий выбор: или согласиться нановый этап распада этой колониальной империи,или спасти целостность страны путем очередной реставрации воинственного авторитаризма. Оба этих сценария реальны,хотя второй,поочевидным причинам,нежелателен идля соседей России,идля всего глобального сообщества. Нереальным приходится назвать третий ичасто обсуждаемый сегодня сценарий: успешная либерализация Российской Федерации как единого целого,ссохранением еесегодняшних международно признанных границ,нососменой еевнутреннего политического устройства налиберальную демократию западного типа.

Либеральная демократия в«тюрьме народов» невозможна поопределению.

Свободная Россия— это Россия без колоний

Российские оппозиционеры совершенно правильно утверждают,что «свободная Россия также важна,как исвободная Украина» (LaRussie vue del’intérieur: élections,résistances etconsolidation dupouvoir dePoutine.). Однако что именно следует понимать под «свободной Россией»? Как показывает этот исторический обзор,«свободная Россия»— это прежде всего освобождение отроссийского колониального господства тех народов,которые стремятся кгосударственной независимости {см.,вчастности Free Nations ofPostrussia Forum),что также даст возможность остальным жителям России избавиться отколониального прошлого иначать формирование собственно России (или,если угодно,«Московии») как национального государства. Ксожалению,большинство лидеров российской либеральной оппозиции (кроме представителей этнических меньшинств) всвоих проектах установления (или «восстановления») «свободы идемократии вРоссии» («Паспорт хорошего русского»Каспарова иГудкова) полностью игнорируют «национальный вопрос» ипризывают превратить Россию в«мирное,демократическое иевропейское» государство (Lev Ponomarev,Elena Kotënočkina,Oleg Elančik. Les démocraties face au«problème») без каких-либо упоминаний про будущую деколонизацию. Как показывает этот исторический анализ,такие попытки влучшем случае можно считать искренними,нонедальновидными инапрасными иллюзиями,которые вредны уже тем,что направляют ожидания западной публики иусилия западных политиков наложный путь.

Сдругой стороны,можно только приветствовать недавнюю резолюцию ОБСЕ,вкоторой эта авторитетная организация признала «деколонизацию Российской Федерации» необходимым условием «устойчивого мира». (OSCE Resolution onsecurity and geopolitical challenges inthe OSCE region: ten years ofarmed aggression bythe Russian federation against Ukraine,par. 47,adopted bythe OSCE Parliamentary Assembly atthe thirty-first annual session,Bucharest,29 June— 3 July 2024). Необходимо уже сейчас готовиться ктакой деколонизации,приложив максимум усилий,чтобы она произошла как можно более упорядоченно имирно. Иименно этот шаг сделает возможной реальную демократизацию того региона Евразии,который ныне контролирует Российская Федерация. Шанс намир вэтом регионе настанет только тогда,когда будет,положено конец российскому колониализму.

Насколько готова ктакой перспективе российская оппозиция? Тотже вопрос можно задать иначе: насколько российская либеральная оппозиция готова сознательно отказаться быть великорусской?

Отответа наэтот вопрос тоже вкакой-то (существенной?) степени зависит будущее России.