Валерий Фадеев,председатель Совета по правам человека при президенте РФ возложил давеча цветы к мемориалу жертв политических репрессий в Москве — и тут же сказал: да,дескать,в 1930-е годы прошлого века ужасные репрессии были,а теперь нету.

В лесу в урочище Сандармох за деревьями не всегда видны столбцы-голубцы — намогильный памятник расстрелянным

Visem (CC BY-SA 3.0)

«Нукакие репрессии. Недай Бог нам всем насвоей шкуре испытать,что такое политические репрессии. Репрессии в1937–1938 году были,когда 740 тысяч человек было расстреляно,изних большая часть невинных людей. Мыдосих пор незнаем,сколько было расстреляно священников в1920–1930-е годы. Вот это репрессии».

Так сказал Валерий Фадеев.

Тоесть нету политических репрессий сейчас вРоссии!

Алексей Навальный погиб втюрьме зато,что снимал смешные ролики про коррупцию. Нет,нету репрессий! Илья Яшин иВладимир Кара-Мурза отсидели подва года заантивоенные посты всоциальных сетях. Ну,какиеже это репрессии! Алексей Горинов досих пор сидит зато,что предложил отменить неуместный вовремя войны праздник. Иеще тысяча человек,поданным «Мемориала»,сидят заантивоенные высказывания. Гдеже вывидите репрессии? Кстати,«Мемориал» сам ликвидирован,ивэтом тоже видно: нет никаких репрессий.Женя Беркович сидит заспектакль или застишок. Разве это репрессии?

Нету репрессий,нету!Валерий Фадеев,человек,который подолгу службы должен видеть репрессии ипротивостоять им,невидит ихвупор.

Вот в1930-е годы прошлого века— да,репрессии были. Миллионные репрессии,повальные репрессии,репрессии,описываемые вгазетах,прославляемые порадио иодобряемые собраниями трудовых коллективов.

Новот парадокс— люди итогда ихнезамечали. Есть вчеловеческой психике очень сильный механизм отрицания беды. Человек защищает себя тем,что отрицает беду,скоторой неможет справиться. Иэто,конечно,подлый механизм,трусливый— нополезный: беду либо пронесет мимо,итогда вроде как правильно было еенезамечать,либо беда раздавит тебя,итогда ужсовсем все равно. Адумать про общую беду,пока она некоснулась тебя лично,— этож сума сойдешь. Так устроен механизм отрицания.

В1937-м году мой дедушка приехал учиться вЛенинград. Онбыл сыном рыбака иочень гордился тем,что учится вмедицинском институте истанет доктором. Его родной язык был финский,по-русски онписал сомножеством ошибок. Безграмотность его очень волновала,онусиленно трудился над правописанием,арепрессий оннезамечал. Идаже когда арестован был ипропал навсегда его родной брат— все равно незамечал.

Онухаживал забабушкой. Будущая невеста требовала,чтобы жених проявил себя смелым человеком исделал хотябы три парашютных прыжка. Адедушка боялся высоты,нотак был влюблен,что три прыжка все-таки сделал. Высоты боялся,арепрессий небоялся втом самом страшном внашей истории году.

Ибабушка незамечала репрессий,боялась,что жених окажется недостаточно смелым человеком,боялась завалить экзамен поанатомии,арепрессий небоялась,даже когда ееотца наДону арестовали ирасстреляли зато,что онбыл кулак,казак иполный георгиевский кавалер.

Вот как устроен этот механизм отрицания.

Врассказах моих деда ибабки омолодости был медицинский институт,аэроклуб,лыжные соревнования,мальчик-первенец,погибший вродах… Был даже опиум вкитайской прачечной,пока неарестовали всех ленинградских китайцев. Арепрессий небыло. Нислова янеслышал отдеда ибабки,когда они рассказывали про тот самый мрачный вроссийской истории год.

Ав1968 году,когда Константин Бабицкий,Татьяна Баева,Лариса Богораз,Наталья Горбаневская,Вадим Делоне,Владимир Дремлюга,Павел Литвинов иВиктор Файнберг вышли слозунгом «Занашу ивашу свободу» наКрасную площадь протестовать против вторжения советских войск вЧехословакию,мой папа ухаживал замоей мамой. Они только что вернулись избайдарочного похода. Папа беспокоился,чтобы проявить фотографии иустроить вечеринку собсуждением того,кто вихкомпании лучше проходил речные пороги. Поход изадержка маминого менструального цикла беспокоили его— атюремные срока ипринудительное психиатрическое лечение для семерых,вышедших наплощадь,нет,небеспокоили.

Так устроен механизм отрицания. Наверное,если исхитриться иотключить этот механизм,что-то изменится вповторяющейся судьбе нашей многострадальной страны.

Номеханизм нет,неотключается.